Перевод: Светлана Ра  для сайта james-dean.ru

До отъезда в Нью-Йорк Джимми сначала приехал в Чикаго, чтобы повидаться с Роджерсом Брэкеттом, который остановился в отеле Ambassodor East. По воспоминаниям Брэкетта, Дин в тот день вызвал настоящий ажиотаж, вышагивая по лобби шикарного отеля в синих джинсах с плащом тореадора через плечо. Затем, примерно после недельного пребывания в Городе Ветров (прозвище Чикаго), Дин на пару дней заехал в новый дом преподобного ДеВирда в Индианаполисе. Также Дин нанес визит на ферму своих дяди и тети, а после этого продолжил путь в Нью-Йорк.

Приехав в этот город, Дин снял комнату в отеле «Ирокез» на 44-ой вест Стрит в нескольких кварталах от Таймс-сквер. Это было в октябре 1951 года.

«Я был потрясен и напуган Нью-Йорком», позже признавался Дин. «Первые несколько недель я практически не уходил из отеля. Порой я смотрел по 3 фильма в день, чтобы хоть как-то скрасить одиночество, которое испытывал там».

Постепенно, по мере того, как его испуг от большого города проходил, он начал изучать лежавший перед ним Нью-Йорк. Он впервые проехался на метро, подолгу гулял по городу, однажды даже забрел очень далеко - к переправе South Ferry, которая находилась недалеко от Бэттери. Позже он говорил, что когда гулял по ночному Бродвею в одиночестве, то частенько задавался вопросом, сможет ли он со всем этим справиться.

Он обзавелся другом, Гарри Дрейк – молодой начинающий художник, выросший на пшеничной ферме в Канзасе. Они стали исследовать огромный город вместе, посещая музеи и библиотеки. Также они искали магазины подержанных книг, расположенные вдоль 8-й Авеню, предметом их интереса были старые плакаты с коррид, а на Таймс-сквер они обнаружили недорогой кафетерий «У Гектора», известный своими глазированными пирожными. Дрейк был начинающим фотографом, и Дин иногда брал у него камеру и проводил целый день в городе за съёмкой красивых пейзажей.

Так, самым простым способом, Дин заканчивал свое образование, познавая все то, что находилось вокруг него.

«Нью Йорк огромен,» однажды сказал он, «но прежде всего, он богат возможностями…»

Средства на поездку в Нью Йорк Джимми одолжил у преподобного ДеВирда, Брэкетта и семьи Уинслоу. Так же ему удалось сэкономить немного денег, полученных за работу в кино, и он продал свою машину. Однако, его бюджет не превышал 500 долларов. Когда эти средства закончились, Дин стал подрабатывать мойщиком посуды в таверне на 45-ой Вест Стрит. Так же в целях экономии он снял небольшую комнату в Христианском союзе молодежи на 63-ей Вест Стрит, недалеко от Центрального парка.

Еще до отъезда из Лос Анжелеса Дину дали имена нескольких людей, к которым можно было бы обратиться, и он решил с ними связаться. Он позвонил Джеймсу Шелдону, рекламному агенту и другу Ральфа Леви, и договорился с ним о встрече. Так же он связался с одним из друзей Брэкетта, Алеком Уайлдером, композитором, который написал такие хиты как «Я буду рядом» и «Кто мне поможет?». Уайлдер пригласил его в отель Алгонкуин, где он проживал.

«Роджерс меня заранее предупредил», вспоминает Уайлдер, «что с этим «безумно диким парнем» надо быть начеку. Но Дин был вежлив при нашей первой встрече. Я думаю, для него здесь всё было настолько в новинку, что он даже вел себя прилично»

Первая встреча Дина с Шелдоном тоже прошла хорошо. Большой, дружелюбный человек, лет 27-28, Шелдон вел счета в рекламном агентстве Young&Rubicam, надеясь однажды занять кресло режиссера на телевидении.

По своим каналам в агентстве Шелдон узнал, что одного молодого актера (Дик Ван Паттен), который играл Нильса в популярном ТВ-сериале «Мама», должны были вот-вот забрать в армию. Поэтому студия была обеспокоена поиском замены. Шелдон подумал, что Дин идеально подходил на эту роль. Он видел постановку «I remember Mama» на Бродвее, на которой и был основан сериал, и Дин очень сильно напоминал ему актера, который играл роль Нильса – молодого выходца со Среднего Запада - Марлона Брандо.

Шелдон связался с Дорис Куинлейн, сопродюсером шоу, и договорился о прослушивании для Дина. Спустя годы режиссер Ральф Нельсон вспоминал: «Так как сериал с успехом шел на телевидении, мы хотели заменить Ван Паттена наилучшим актером из всех возможных кандидатов. Это оказалось сложнее, чем мы ожидали. Были несколько действительно талантливых актеров, но они были настолько яркими гомосексуалистами, что мы не могли показать их в эфире, а другие наоборот выглядели слишком мужественно и к тому же были очень молоды, им еще не хватало опыта. Но наконец, мисс Куинлейн привела одного молодого человека, который был не только привлекательным и талантливым, но и еще казался очень искренним и чувственным в своей игре, хотя и немного странным что касается подхода к работе». Его звали Джеймс Дин.

Нельсон решил осторожно подвести Дина к роли. Сначала его снимали в нескольких эпизодах как статиста. Так, поначалу казалось, что будет отличным выбором для Дина сыграть сына-подростка в саге о семье иммигрантов в начале 20-х годов в Сан Франциско. Но уже во время краткого испытательного срока Дин все больше демонстрировал свою неспособность к взаимодействию с другими актерами.

«Его угрюмость все росла», объяснял режиссер, и «казалось, что он считал эти роли ниже своего достоинства.»

Так же режиссера удивляло то, что для молодого актера «деньги не имели значения». Как вспоминал Нельсон, Дин всего пару недель играл роль Нильса. Вероятно, роль исполнительного сына не сильно его привлекала. К тому же необходимость подбора актера внезапно отпала сама собой, когда Ван Паттен не прошел медкомиссию по физическим показателям и вернулся в шоу.

«Я приветствовал его с распростертыми объятиями,» вспоминает Нельсон, «и освободил Дина от дальнейшего участия в программе.»

Все еще стремясь помочь, Шелдон представил Дина Джейн Дики, театральному агенту из агентства Луи Шерра. Умная и способная женщина, мисс Дики начинала у Шерра простой телефонисткой и пробилась наверх, став одним из лучших агентов в своей конторе. В числе ее клиентов были танцор Гауэр Чемпион, Присцилла Джилетт, которая играла главную роль в Бригадун на Бродвее. Позднее она занималась карьерой Джорджа Кэмпбелла Скотта.

По сей день мисс Дики отказывается публично обсуждать и свою первую встречу с Дином, и их последующие отношения. Но другой работник из офиса Шерра вспоминает:

«Джимми сумел в огромной степени пробудить в Джейн материнский инстинкт. Было в нем то свойство одинокого мальчишки, перед которым женщины не в силах устоять. И она, конечно, верила в его талант. Как у всех хороших агентов у нее было свое шестое чувство при подборе актеров… с самого начала ее вера в Джимми была абсолютной и безоговорочной.»

Пока мисс Дики приступила к поиску работы для Дина, он изо всех сил старался свести концы с концами. С помощью другого начинающего актера он нашел временную работу в телевизионном игровом шоу «Успеть вовремя». Дину платили 5 долларов в час как подменному работнику по настройке освещения и правильного расположения камер на съемках. Так же он выполнял некоторые трюки для шоу во время репетиций перед настоящей публикой. Дину работа нравилась, и он всегда приходил на репетиции вовремя. К сожалению, он обладал такой гибкостью, что мог делать такие трюки, которые участники шоу позже были не в состоянии повторить, и спустя какое-то время Дин Холландер был вынужден найти другого актера, с более низким уровнем координации.

С наступлением зимы у Дина по-прежнему не было постоянной актерской работы, но дни его не проходили зря. Он страстно просматривал все коммерческие объявления в надежде найти какие-нибудь роли, на которые он мог бы попробоваться. Вместе с молодой актрисой Джинн, с которой он познакомился в аптеке Астора – излюбленном месте всех актеров в поиске – Дин неформально репетировал сцены из большого количества разных пьес. «Он звонил ко мне в квартиру в самый неурочный час», вспоминает Джинн, «и спрашивал, можно ли ему заглянуть ко мне. Это могла быть полночь или 4 часа дня, но если я соглашалась, он тут же приходил, и мы работали над той сценой, что он принес.»

«Работай, учись», говорил ему Джеймс Уитмор. «Учись быть актером.»

На свой манер Дин именно этим и занимался. В январе Дин узнал, что Джоан Дэвис и ее дочь Беверли находятся в городе. Мисс Дэвис приехала на восток делать радио программу с Таллулой Бэнкхед и остановилась с дочерью в отеле Плаза. Забыв о неприятном разрыве предыдущим летом, Дин позвонил Беверли и пригласил ее на обед.

Беверли очень встревожил внешний вид Дина: несмотря на холод, он был в той же тонкой синей куртке, которую она запомнила с лета, и паре грязных серых брюк. На лацкане красовался маленький меч матадора, которым он особенно гордился.

Они поели в итальянском ресторане, и за ужином Дин застенчиво признался, что со времени отъезда из Голливуда он перебивается в основном молочными коктейлями. Однако, в течение вечера он старался сохранить атмосферу бравады. Когда он проводил Беверли обратно в отель, и они попрощались, Дин пообещал ей, «Я им всем еще покажу.»

Затем он отправился пешком через парк в ту маленькую комнату, которую снимал.

По вечерам, когда ему было особенно одиноко, Дин в поисках компании часто захаживал в Репетиционный клуб. Он был построен в 1913 году как место проживания для девушек, приезжавших в Нью Йорк в поисках карьеры в шоу бизнесе. Жительниц клуба тщательно охраняли, и посетители-мужчины допускались только в холл до наступления комендантского часа в полночь.

«Джимми всегда болтался поблизости,» вспоминает бывшая жительница, «без разницы, было ли у него свидание или нет. Для девушек клуба он был своего рода сыном полка. Одна из моих знакомых даже подарила ему старое пальто из верблюжьего меха, которое носила когда-то в колледже. Оно ему было мало, но он все равно его носил.»

Однажды дождливым днем Дин одолжил зонтик у девушки, сидевшей напротив него в холле. Оказалось, что она была танцовщицей по имени Элизабет Шеридан, и жила в клубе уже несколько месяцев.

Пару дней спустя Дин вернул зонтик. Она в тот момент как раз шла на репетицию неподалеку, и Дин пошел с ней, чтобы посмотреть.

«Когда я впервые встретила Джимми,» позднее вспоминала она, «он выглядел взъерошенным голодным парнишкой, которому нужен друг. Позже я поняла, что он так выглядел всегда.»

В Диззи, как ее все называли, были ирландские и еврейские корни, она была дочерью Фрэнка Шеридана, классического пианиста, и выросла в Вестчестере. Один из друзей говорил о ней так: «длинная, гибкая, красива мягкой красотой, с юмором эльфа, который сквозил во всем, что она делала или говорила»

Джимми встретил родственную душу – практически зеркальное отражение себя самого. Живая и любознательная, она хотела быть танцовщицей, ковбоем, матадором. Подобно Дину она против воли родителей бросила школу, надеясь построить свою карьеру. И так же, как и ее новый друг, она была бедна.

«Мы могли сидеть и разговаривать часами,» вспоминает Диззи, «с каждой минутой открывая друг в друге новые грани.» Иногда Дин звонил ей и ставил грамзаписи по телефону. «Было отчаянное чувство, что мы просто необходимы друг другу,» говорила Диззи, «и довольно скоро мы стали неразлучны.»

Они проводили много времени в итальянском ресторанчике «У Джерри» на 54-й улице, неподалеку от Репетиционного Клуба. Там подавали новый напиток под названием Чампаль, который им обоим нравился, и владелец ресторанчика, Джерри Люцци, позволял им сидеть сколько угодно, заказав всего одну бутылку. Иногда, когда Дин был совсем на мели, добродушный официант Луи одалживал ему несколько долларов или украдкой приносил ему тарелку спагетти.

После закрытия «У Джерри» Дин отводил Диззи в «Автомат» на Бродвее, который был открыт всю ночь. «Мы сидели там до самого рассвета», вспоминает Диззи, «и болтали о сценариях, деревьях, птицах – обо всем на свете.»

Дин рассказывал ей о своей актерской философии. «Мне все равно, какую мне дают роль. Если это будет роль посудомойки, то я возьму тазик и мочалку и буду мыть, пока у меня не облезет кожа на руках, и я точно буду знать, каково это – мыть посуду. Так и только так я смогу это сыграть.»

«Много раз,» вспоминает Диззи, «мы гуляли по 5-й авеню и рассматривали витрины. В основном там были автомобили. Он был без ума от машин. Он всегда хотел Ягуар, и я всегда хотела Ягуар, а на Бродвее в 60-е годы как раз было такое место – огромная витрина со всевозможными автомобилями в ней. Так что мы болтались неподалеку, рассматривали машины и мечтали о Ягуаре, который у нас когда-то будет. Так вышло, что он заполучил Порш, или Порш заполучил его.

Дин скопировал отрывок из своей любимой книги «Маленький принц» и вставил его в свое портфолио, чтобы чувствовать себя увереннее в своих поисках. Его вера в себя была крепка, как и всегда.

«Никогда, ни на одну долю секунды он не сомневался, что он добьется успеха,» говорила Диззи. «То есть, он всегда знал, что однажды он станет звездой, и у него даже не возникало сомнений на этот счет.»

Даже при Диззи Джимми баловался своими выдуманными историями. Всю свою жизнь он сочинял небылицы, а потом говорил продюсерам, что он управлялся с быками в Памплоне, или хвастался приятелю актеру, что сидел в тюрьме. Однажды он признался Диззи, что встречал своего кумира, Экзюпери, и что тот оказался «уродливым стариком, который любил летать.» И не имело никакого значения, что стремительный писатель погиб в 1944 году, пропав во время войны при перелете через африканскую пустыню, когда Дин был еще мальчишкой в штате Индиана.

Когда Диззи и ее новый друг поняли, как много времени они проводят в компании друг друга, они решили, что, вероятно, было бы намного проще просто съехаться. Они нашли комнату в отеле Харгрейв на 72 West Street у Авеню Колумба. Комната была размером с кладовку для хранения метлы, по воспоминаниям Диззи, а обои отходили от стен слоями. Но они повесили на стены несколько зарисовок, сделанных Дином в блокноте, и назвали это место домом.

Дин привез с собой электрическую плитку, на которой он раньше готовил сам, и они с Диззи стали готовить на ней простенькую еду.

«Он постоянно говорил про стейки,» вспоминала Диззи, «как он любил хорошие стейки… но на заре наших отношений мы не могли себе особо что-то позволить. Нашу диету в основном составляли разные хлопья с молоком.»

Чтобы избежать трат на новую одежду, они носили джинсы друг друга. А холодными ночами, когда сломался радиатор, тореадорский плащ Дина служил им дополнительным теплым одеялом. Джимми учил Диззи делать наброски, он предлагал ей открывать окно и рисовать то, что она видит. Как-то утром у Дина была рано назначена встреча с агентом по подбору актеров, но перед уходом он сварил вкрутую яйцо и оставил его на столе для еще спавшей Диззи. Он нарисовал смешное лицо на яйце и шутливую записку.

«То, что я больше всего запомнила в Джимми – это его доброта,» вспоминает Диззи, на данный момент звезда ТВ и театра, которая замужем за композитором. «Наши отношения были очень личными. Все то время, что мы были вместе, мы старались видеться с другими людьми как можно меньше. Нас обоих устраивало такое положение дел.»

В начале февраля Дину исполнился 21. Они с Диззи и несколькими друзьями из Репетиционного Клуба праздновали его «У Джерри».

Дин сказал ей, что это был «лучший день рождения, какой у него был за многие годы»

Неделю спустя он получил запоздавший, но подобающий подарок. Арчер Кинг, молодой агент из офиса Шерра, который работал вместе с Джейн Дики, прислал ему на читку роль для получасовой телевизионной программы о тайнах «Сеть». Это была роль коридорного, который помогает своему брату раскрыть убийство на шикарном курорте в горах.

«В ту же минуту, как он начал читать,» сказала Лила Свифт, режиссер, «я поняла, что в этом парне есть что-то особенное.»

Вместе с Энни Джексон, И.Дж.Маршаллом и Робертом Саймоном Дина утвердили на роль. Однако, с началом репетиций его характер навлек на него проблемы. Продюсер Франклин Хэллер считал его «капризным», «не чутким к замечаниям», «очень сложным», «постоянно опаздывающим» и «в общем-то, занозой в заднице.» Если бы не мисс Свифт, которая настаивала, что именно он нужен для этой роли, Дина, вероятно, просто уволили бы.

После 4 дней репетиций, в среду 20 февраля 1952 года состоялась премьера шоу (Спящие собаки). Даже самые скептически настроенные личности оказались под впечатлением от выступления Дина.

«Он нас всех довел до ужаса на репетициях,» комментировала Энн Джексон, «но в эфире он был великолепен.»

Франклин Хэллер изо всех сил старался похвалить Дина за то, как хорошо тот сыграл. Дин пробормотал – спасибо.

«Он был благодарен,» позднее сказал Хэллер, «насколько Джимми Дин вообще мог быть кому-либо благодарен.»

На волне успеха Дин вскоре подписал контракт о появлении в другом телешоу о частном детективе, Мартин Кейн. В этом шоу Дин должен был сыграть студента, который оказался замешанным в убийстве; режиссер выбрал именно его, потому что он «выглядел как типичный студент колледжа.» И снова, как только начались репетиции, у Дина начались разногласия не только с остальным актерским составом, но и с режиссером шоу, Фрэнком Бёрнсом.

«Никто не знал, чего он него ожидать,» жаловался Бёрнс. Чтобы хоть как-то успокоить Дина на репетициях, Бёрнс сказал ему «Будь собой,» но, оглядываясь назад, режиссер вспоминает, что этот совет был бессмысленным, потому что он «понятия не имел, что для Дина того времени значило быть собой»

«Дин был очень изобретательным актером,» объясняет Эдгар Кан, другой режиссер студии. «Но в те дни телешоу снимались «одним дублем». Акцент делали на том, чтобы снять максимально быстро и с наименьшими затратами. И времени на тщательное изучение роли, как любил делать Дин, не было.»

После нескольких предупреждений режиссер Бёрнс уволил Дина; репетиции продлились всего два дня. Когда Дин вернулся в офис Шерра, и Арчер Кинг попросил у него объяснения, Дин кратко сказал:

«Я старался вжиться в образ. Не мог я волноваться лишь о том, чтобы не выйти за чертову меловую отметку на полу.» Новичок гордился своей независимостью. Позднее в Голливуде Дин рассказывал другому актеру, как он противостоял режиссеру.

«Не надо бояться заставлять их ждать», сказал он.

Его телевизионная карьера временно ушла на запасной путь, так что Дин вернулся к Диззи, целиком полагаясь на нее в вопросе вывода его из депрессии, жертвой которой он стал. Так как они жили недалеко от Центрального парка, они часто ходили туда, если позволяла погода. Дин любил брать с собой свой альбом для эскизов и тореадорский плащ. Чтобы отвлечься от всех мыслей, он часами тренировался управляться с плащом, а Диззи наблюдала за ним, либо делал наброски, либо он читал для нее. Иногда они катались на карусели в парке, как любой другой парень со своей подружкой.

Когда у них окончательно закончились деньги, Диззи пошла работать ретушером в American Photograph Corporation, а Дин брался за любую работу, какая ему попадалась. Он работал статистом на научно-популярном шоу «Истории из будущего», и получил маленькую роль на Studio One. Ему снова выпало играть коридорного. Звездами этого шоу под названием «Десять тысяч поющих лошадей» были Джон Форсайт и прекрасная актриса Кэтрин Мак-Леод. У будущей легенды экрана в диалоге была всего одна строка:

«Да, сэр,» решительно говорил он в вестибюле гостиницы.

В этот период Дин ближе сошелся с Джейн Дики, своим агентом, частенько посещая апартаменты в Йорквилле, где она жила со своим мужем, радио инженером, и их маленьким сыном. Чтобы выручить Джимми, мисс Дики подсовывала ему долларов по пять, говоря, что когда он станет звездой, он вернет ей долг. А Дин стал звать ее Мамулей.

Дин познакомил Диззи с Алеком Уайлдером, и автор «Пока мы молоды» развлекал их за чаем в отеле Алгонкуин. Уайлдеру сразу же понравилась Диззи.

«Она была изумительной девушкой», сказал Уайлдер, «и крайне положительно влияла на Дина. Он нуждался в ней. Когда она находилась рядом с ним, он был намного спокойнее и уравновешеннее, чем обычно.»

Ближе к концу зимы Диззи взяла Джимми с собой в Ларчмонт познакомиться с ее семьей, а потом они на день съездили в Коннектикут побывать в Дэйкрофте, старой школе Диззи.

В конце марта деньги снова закончились, и им пришлось выехать из своего жилья. Диззи нашла крошечную комнатку на Восьмой Авеню, а Дин поехал пожить к Роджерсу Брэкетту, который приехал в Нью Йорк несколькими месяцами ранее. Фактически он и Джимми вместе провели Рождество в гостинице Гаррисон, Нью Йорк. Позже Роджерс вспоминал его как «старомодное сельское Рождество.» Все еще работая на Foote, Cone, & Belding, теперь он трудился в их офисе на Медисон Авеню, а жил в квартире-лофте на 38 Вест Стрит, прямо за Пятой Авеню около модного супермаркета Lord & Taylor.

Как и раньше, Брэкетт был только рад помочь своему юному протеже. Один из счетов он вел для компании Hallmark, которая спонсировала шоу Зал Славы Hallmark. И потянув за нужные ниточки, он пристроил туда Дина.

За свою еженедельную зарплату Дину нужно было не только появляться на студии; фактически его обязанностью было стоять у доски и вносить в список денежные поступления шоу, пока оно было в эфире. Программа шла в прямом эфире, и крупным планом показывали только его руку. Но даже в этом Джимми умудрился проявить свой собственный талант: когда он доходил до финальной фразы «придумано и поставлено Альбертом Мак-Клири», он неизменно или ломал кусок мела или скоблил им по доске так, чтобы звук был неприятен.

Альберт Мак-Клири никогда не мог с уверенностью сказать, было ли это случайностью, однако, из-за Брэкетта ему приходилось так или иначе терпеть Дина.

Для Дина же жизнь стала необычайно счастливой. Они с Диззи все так же проводили много времени вместе, но снова появились мужские развлечения с Роджерсом: вечера в балете и ужины в дорогих ресторанах. Однажды вечером, как вспоминает Роджерс, они с Джимми видели Уильяма Фолкнера в вестибюле Алгонкуин. Но Джимми был слишком косноязычен, чтобы познакомиться с великим писателем.

Диззи знала об отношениях Дина и Брэкетта, и это ее очень ранило. Даже спустя двадцать лет она отказывалась говорить об этом из преданности своему погибшему другу. В некотором смысле она пыталась рационализировать присутствие Брэкетта, веря заявлению Джимми, что изначально он приехал в Нью Йорк «пытаясь сбежать от Брэкетта», но режиссер «преследовал» его. Однажды она встретила Брэкетта и была с ним холодна, если не сказать груба. Потом Джимми обнял ее и поблагодарил за то, что она «дала отпор Брэкетту.»

По воскресеньям вечером после показа программы Hallmark Сара Черчилль, ведущая шоу, устраивала вечеринки для актерского состава у себя в пентхаусе в районе Central Park South, и Дин с Брэкеттом всегда их посещали. Чтобы повеселить гостей, мисс Черчилль изображала своего отца, сэра Черчилля, и рассказывала веселые истории о том, каково это – быть дочерью премьер-министра.

Дин очень любил эти звездные сборища и обожал мисс Черчилль, которая отводила его в сторону и читала ему нотации о его поведении, в особенности о шуточках, которые он проворачивал над Альбертом Мак-Клири.

Его удача как будто бы крепла, и Дин получил главную роль на the U.S. Steel Radio Hour – роль друга Авраама Линкольна (одного из кумиров самого Джимми) в «Прологе к славе». Он работал с Джоном Лундом и Венди Хендрикс, уже известными актерами.

Лунд был поражен «исключительным талантом» Дина и его непосредственным поведением. Десятки лет спустя он вспоминал, как Джимми «всегда обращался ко мне как к Аврааму – неважно в запись на микрофон или нет.» Он так же вспоминал, что у молодого актера «была привычка сидеть в сторонке и загадочно улыбаться, как будто в ответ на какую-то историю, которую слышал только он.»

У Дина был повод гордиться собой, и никто бы не мог его в этом обвинить. В конце концов, появиться на национальном радио канале – не худший способ отметить свои шесть месяцев пребывания в Нью Йорке, для парнишки с фермы в Индиане.

А когда зима наконец закончилась, и воздух наполнился весной, Дин услышал и другие хорошие новости: его старинный друг ехал в Нью Йорк.

Уильям Баст написал, что как только он закончит обучение, он приедет жить на запад, и обещал Дину повидаться с ним, как только окажется в городе.