James Dean. Boulevard of Broken Dreams, Paul Alexander, 1994

Перевод: Карла Маркс для james-dean.ru

Джимми Дин. 3 глава

В течение нескольких недель после похорон матери, Джимми пытался привыкнуть к своему новому дому на ферме Уинслоу. В трех милях к северу от города, и в районе мили до Крик Церкви Друзей, куда Уинслоу ходили по воскресеньям, и где Ортенс играла на фортепиано в воскресной школе, ферма располагалась на западной стороне узкой двухполосной дороги. Возведенный в 1904 году, и дважды перестроенный двухэтажный белый дом с тринадцатью комнатами, был связан с дорогой гравийной дорожкой. На переднем крыльце L-образной формы, самой примечательной особенностью дома были качели, подвешенные Маркусом на цепи в потолке, где в теплое послеобеденное время любила сидеть Ортенс, обдуваемая мягким бризом с полей. Крыльцо погружалось в тени огромных дубов и платанов, более старых, чем сам дом; летним вечером они источали прохладный свежий запах.

Недалеко от дома был большой белый сарай, в котором Маркус держал сено для скота и корм для свиней. Вблизи сарая располагался пруд. Летом в нем ловили рыбу, некоторые приезжали издалека, из Джонсборо и Газ-Сити. Зимой, когда пруд замерзал, можно было кататься на коньках, особенно после того, как Маркус повесил электрические гирлянды для ночного освещения. Тетя Ортенс и дядя Маркус, которых Джимми вскоре начал называть мамой и папой, сделали все возможное, чтобы помочь племяннику приспособиться к новой жизни. Они зашли так далеко, что отдали ему вторую спальню, потому что ему понравилась меблировка. Хрупкая, но волевая фермерская жена, Ортенс, поощряла Джимми в его занятиях лепкой и рисованием красками. Кроме того, Маркус и Ортенс, он – мужчина со среднего запада, настолько же большой и рослый, насколько маленькой была его жена, одобряли игры Джимми с их дочкой Джоан, старше на пять лет. Тем не менее, изменения, которые произошли в его жизни за последние несколько месяцев, Джимми переживал с трудом. Однажды, где-то через две недели после приезда на ферму Уинслоу, Джимми вдруг разрыдался. Он плакал так сильно, что его трясло. «Что случилось»? - спросила Ортенс.  «Я просто подумал о моей маме», - ответил Джимми, продолжая плакать. «Конечно, - позже рассказывала Ортенс по своим наблюдениям, - Он потерял мать, это было достаточно для стресса. (Но) соседские мальчики всегда могли прийти и поиграть с ним. У одного из них был пони. Он даже оставил его здесь на неделю или две для Джимми, чтобы он мог с ним играть. Каждый понимал, и просто испытывал жалость к нему. У нас с ним не было никаких проблем. Он со всеми отлично ладил. Конечно, мы всегда учитывали, какую трагедию он пережил».

Осенью, с наступлением нового учебного года, Джимми отвлекся. Он поступил в четвертый класс начальной школы Западного Уорда (Уэст-Уорд Элементари), известного и старого учебного заведения Фермаунта, изначально - церковно-приходской школы. Небольшое здание находилось между городом и квакерской Церковью Друзей (Back Creek Friends Church), и являлось одной из двух начальных школ Фермаунта. («Город» детей находился в Северном Уорде, в городе, а «страна» детей, в которую пошел Джимми, в Западном Уорде). Главным учителем была цветная женщина по имени Индия Ноус. Еще один преподаватель, Ивен Сьюард, вел некоторые дисциплины, тренировал баскетбольную команду, и был попечителем 4-Н клуба. Джимми чувствовал себя в новой обстановке неуютно, но другие дети, изначально подшучивавшие над ним, приняли его в семью. Учителя вспоминали, что он был «хорошим» мальчиком, чуть более покладистым и сдержанным, чем большинство других учеников. Естественно, они принимали во внимание его недавнее горе. «Джимми был таким же, как любой другой мальчик его возраста, - говорит Берта Сьюард, вдова Ивена, работавшего на замене преподавателя Западного Уорда, когда Джимми там учился. - Он не выделялся особыми успехами. Он не был дурным или проблемным ребенком. Это был своего рода тихий, просто хороший маленький мальчик, который пережил ужасное горе – смерть матери. Не думаю, что он когда-то смог справиться с потерей». Джимми попал в колею. Он рано просыпался, съедал приготовленный Ортенс завтрак, и садился на школьный автобус до Западного Уорда. После целого дня уроков, он возвращался домой на том же автобусе, и ужинал в половине шестого. Когда Джимми стал старше, Маркус поручил ему кое-какую работу на ферме, которую Джимми выполнял утром до того, как отправиться на занятия, или после его возвращения с уроков. Вечером, закончив все дела по хозяйству, и приготовив домашние задания, Джимми занимался искусством или слушал радио. Это были дни господства магнитолы, когда люди увлекались драматическими программами или Люкс Радио Театр с участием Боба Хоупа, Реда Скелтона и Джека Бенни.

В некоторые из вечеров, когда Джимми слушал голоса ведущих по радио, он мечтал, что когда-нибудь, возможно, будет одним из них. Он знал, что это то, что мило его сердцу. Семья и друзья говорили, что он унаследовал это от своей бабушки, известной любовью к пародиям, когда она выступала в качестве члена Восточной Звезды, наряжаясь в костюмы. Тем не менее, большинство не принимало Джимми всерьез. Особенно когда он говорил, что хочет быть не только радиоведущим, но и играть в кино. «Джимми вытирал посуду, - вспоминает Ортенс, - и вслух мечтал о том, что хочет стать актером. Конечно, я не обращала на это никакого внимания, полагая, что такое невозможно для мальчика с фермы Индианы. В нем не было ничего особенного, за исключением того, что у него была странная способность заражать других своими чувствами. Когда что-то шло не так у него в школе или в его команде и он впадал в хандру, все мы ее чувствовали, пока он из нее не выходил. Помню, когда ему было около десяти, соседка сказала мне однажды, что он выглядит слишком красивым для мальчика. Но я не понимала этого».

Хотя Ортенс не поняла, что имела в виду ее подруга со своим комментарием о «слишком красив для мальчика», это становилось очевидным по мере его взросления. Джимми все время был слишком хорош для мальчика. Рыжеватые волосы, лицо херувима, хрупкое тело – все в совокупности составляло его невинную привлекательность, которая отсутствовала у большинства его сверстников. Ему тем более не помогало то, что большую часть времени, свободную от прослушивания радио, он тратил на занятия искусством: живопись, графику, глину для лепки. В таком городе, как Фермаунт, дети на ранних этапах жизни обучались делам, описываемым двумя терминами: мужским и женским. Джимми, с его живописью и мечтаниями об актерстве, склонен был к тем занятиям, которые большинство местных жителей считали женскими.

Вскоре Джимми стал гораздо более уверен в своем желании играть. Преследуя эту цель, он начал использовать любую возможность, которая подворачивалась. В квакерской Церкви Друзей, куда он ходил с Уинслоу по воскресеньям, разные труппы ставили пьесы. Еще не будучи подростком, Джимми почувствовал вкус сцены, начав выступать в церковных постановках. В одной из них, Им, Спящим в Темноте, он играл слепого мальчика, который прозрел. Мнения могут быть сугубо дилетантскими, но исполнение Джимми было настолько проникновенным и трогательным,  что оставило неизгладимое впечатление на долгие годы. «Моя мачеха рассказывала об одном из выступлений Джимми Дина в церкви, - говорит Нэнси Вуд, жительница Фермаунта. – Она могла вспомнить все настолько ясно, насколько возможно. Это было на Рождество, и он играл слепого ребенка, которого исцеляли по ходу пьесы. В конце загоралась звезда, и вы узнавали, что он вылечился, когда он смотрел на звезду и произносил: Мама, смотри, я могу видеть звезду».

Прилежный ученик, хотя отнюдь и не выдающийся, Джимми продолжал обучение в Западном Уорде в пятом и шестом классах. Для Джимми это были спокойные годы, особенно по сравнению с тем, что ему уже довелось пережить. Что бы не происходило в мире, в штате Индиана было тихо. Через три месяца после перехода Джимми в пятый класс, Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну после японского нападения на Перл-Харбор. Как и все остальные в Фермаунте, Джимми слушал военные сводки по радио. Конечно, он наверняка задумывался над тем, что его отец, призванный в армию, может принимать участие в военных действиях, но скорее всего, это его не сильно беспокоило. С каждым месяцем Уинтон, по мере его отсутствия в реальной жизни сына, становился все более далеким.

Осенью 1943 года Джимми поступил в седьмой класс, что означало его переход в Высшую городскую школу на Вайн-стрит. Как оказалось, это не единственное главное изменение для Джимми. Осень стала поворотным моментом не только для него.  2 ноября Ортенс родила сына, которому дали имя Маркус младший. Джимми был в восторге от «Марки», как он его прозвал. Из-за их проживания под одной крышей и характера отношений, установившихся между двумя мальчиками на протяжении многих лет, Джимми никогда не думал о Марки, как кузене, воспринимая его родным братом.  Марки так же относился к Джимми. Во многом для Марки он стал гораздо ближе, чем родная сестра Джоан, которая вышла замуж за Майрона Пикока как раз тогда, когда Марки родился, и переехала на ферму мужа.

В течение следующих трех лет, продолжая обучение в седьмом, восьмом и девятом классе Высшей школы и живя на ферме Уинслоу, существование Джимми не было богато на события. За исключением некоторых моментов. Например, дня, когда он выпал с чердака сарая, и выбил передние зубы. В результате он носил протез всю оставшуюся жизнь. В другой день Джимми с его другом Бобом Пулли и несколькими другими мальчиками, играли на поле со скошенной травой, и Джимми начал баловаться со спичками. Одна из них упала в траву, и не успели мальчики кинуться тушить огонь, огромный участок поля охватило пламя. Пришлось вызвать пожарную охрану, чтобы потушить пожар. Но в остальном для Джимми продолжалась ежедневная рутина по заведенному распорядку. Чем дольше он жил в Индиане, тем больше чувствовал, что превращается в фермерского мальчика.

Воспоминания о Калифорнии стирались из памяти, хотя, как он сказал своему знакомому, ему бы хотелось там жить со своим отцом, вернувшимся в Лос-Анджелес в конце Второй мировой войны после того, как закончилась его служба в армии.

Вполне вероятно, что Джимми изменил свое мнение по этому поводу - по крайней мере, до некоторой степени - в тот день 1945 года, спустя пять лет после смерти матери, когда узнал о женитьбе Уинтона на Этель Кейс. Если Джимми когда-то и представлял себе, что их с отцом расставание закончится, новая женитьба все изменила. Ибо независимо от того, какие надежды он питал о будущих отношениях с отцом, Джимми пришлось предположить, что Уинтон решил начать с Этель новую жизнь, которая еще больше отдалит его от воспоминаний о Милдред, и никогда не будет включать в себя Джимми в сколь-нибудь значимой степени.

Этой  осенью второкурсник Джимми впервые начал посещать класс учителя, который, более чем кто-либо еще, кардинально изменил направление его жизни. Все, кто знал эту женщину - ее звали Аделина Брукшир – имели о ней собственное мнение. Ее руководители считали, что она не может обеспечить должной дисциплины в своем классе, но ученики и их родители ее обожали. Рожденная в Марион и выпускница марионского колледжа, где она в 1929 получила степень бакалавра английского и французского языков, она преподавала в Чикаго, и работала в качестве редактора в марионском Лидер Трибьюн, прежде чем в начале сороковых стала учителем в Высшей школе. Там она основала факультет, обучающий драматической речи на английском и испанском.  Она также организовала Драматическое общество и стала режиссером пьес. Осенью 1946 года в классе 21, Джимми первый раз взял урок драматического искусства. Впервые в своей жизни, он оказался рядом с человеком, который мог оценить его актерскую игру. К этому времени Джимми, слушавший радио в течение нескольких лет, полюбил язык и понял, насколько мощно и прекрасно может звучать фрагмент произведения из уст хорошего декламатора. Теперь он стоял перед ним в лице Аделины Брукшир, невысокой, энергичной женщины с поставленной речью, которая могла объяснить ему, как стать одним из таких актеров.

Джимми обратил к ней такой взор, словно она была первобытным идолом. Это было компенсацией тому, что она являлась недостаточно зрелой по годам, чтобы заменять ему мать.

Хотя Джимми никогда не посещал класс прежде, он знал Брукшир. Два года назад он попросил ее порепетировать с ним доклад о вреде спиртных напитков для женщин христианского союза, в котором состояла тетя Ортенс.  Брукшир, всегда готовая помочь, встретилась с Джимми во время перемены, и дала ему советы относительно выступления. Тем не менее, это стало началом обучения декламации в Высшей школе Фермаунта, и ему захотелось играть больше, чем прежде. Во время второго года в средней школе он появился в двух постановках второкурсников: как Герберт Уайт в Обезьяньей лапке и как Джон Мугфорд в Дурачине Мугфорде. Оба раза он использовал сценический псевдоним Джим Дин.

Джимми также принимал участие в других внешкольных мероприятиях. Несмотря на настолько слабое зрение, что он едва мог видеть без очков, Джимми присоединился к баскетбольной команде, известной, как Квакеры, (для тренировок и игр он должен был использовать специально изготовленные очки). Много дней он практиковался, забрасывая мяч в самодельный обруч на щите в сарае. В выходные дни он часами кидал мяч за мячом. В Индиане это некий обряд инициации, который должен пройти каждый молодой человек: он должен играть в баскетбольной команде средней школы, даже если ничего не смыслит в спорте. Джимми делал то, что от него ожидали. На втором курсе он начал карьеру баскетболиста, войдя во вторую команду Фермаунта, вместе с Рексом Брайтом и другими друзьями.  К сожалению, у команды в тот год был проигрышный сезон, семь побед и девять поражений. В какой-то момент Джимми решил помочь улучшить результат путем организации в сарае матчей между своими товарищами по команде и мальчиками из близлежащих школ. Одна из подруг Джимми, Мельба Рейнольдс, начала играть  за его команду. Когда пришла группа мальчиков, они не захотели играть из-за нее, но Джимми сказал, что если не будет ее, не будет играть никто. И Мельба играла.

Другой страстью Джимми были мотоциклы. (В Фермаунте слово произносится как motorsicle - мотосикл). Когда Джимми исполнилось пятнадцать, Маркус пошел в Картер Моторс, магазин мотоциклов недалеко от фермы Уинслоу, принадлежавший Марвину Картеру, и купил Джимми его первый мотоцикл в 1,5-лошадиных силы чешского производства CZ. «Джим Дин был, как любой другой ребенок, выросший в этом городе, - вспоминает Маркус. – Он играл в баскетбол, ходил по воскресеньям на службы в церковь квакеров, и работал на ферме. (Но он любил) носиться на своем маленьком черном мотоцикле по лугу. Через некоторое время мы позволили ему ездить на нем в школу». Несколько лет спустя, Джимми вспоминал эти свои поездки через поле. «Я проезжал мимо коров на мотоцикле, - говорил он. – Они чертовски пугались. Начинали бежать, их вымя качалось, и они теряли кварту молока».

Луг был не единственным местом, где Джимми гонял на своем мотоцикле. Он разъезжал по всему Фермаунту, Джонсборо, и даже Газ-Сити, и любил ездить настолько быстро, насколько это было возможно. Кроме того, он имел привычку запросто сажать к себе людей, чтобы попугать их. «Я возвращался из школы во второй половине дня, а он проезжал на мотоцикле, - рассказывает Джек Рауп, житель Фермаунта, на несколько лет младше Джимми. – Он сказал, что хочет подвезти меня до дома. Мне было страшно, но я это сделал. Сел ему за спину и обхватил руками его талию. Он проехал мимо моего дома и понесся дальше. Я спросил: «Джимми, куда ты едешь?» Он ответил, что чувствует, что ему нужна небольшая поездка. Мне было очень страшно, потому что он продолжал ехать все быстрее и быстрее. Я держался изо всех сил. Тогда я сказал ему, что должен вернуться домой, и он, наконец, повернул. Он держал обе мои руки в своих, пока мы ехали обратно. Я вернулся домой, и моя мать сказала ему, чтобы он держался от меня подальше».

Мотоцикл занимает центральное место в эпизоде, случившемся в Джонсборо, родном городе Клайда Уильяма Смитсона, одного из друзей Джимми, с которым они познакомились, когда их школы встречались в матче по бейсболу. Джимми и Клайд ходили на двойные свидания с девочками из Джонсборо. Любопытно, что Джимми не водил знакомств с девушками из Фермаунта, и если он с кем-то встречался, это редко носило серьезный характер. Подавляющее большинство таких отношений были обусловлены необходимостью в результате школьных требований или других жизненных ситуаций. Но за время обучения до и во время средней школы, у Джимми никогда не было постоянной девушки. Казалось, что его интересы сосредотачивались вокруг спортивных занятий и искусства, нежели свиданий. Его нежелание вступать в долгосрочные отношения с девушками было тем единственным, что отличало его от ровесников, некоторые из которых настолько сильно увлеклись сердечными делами, что женились на подругах сразу после выпускного. Клайд водил Джимми на некоторые встречи, и как-то ночью, в бейсбольном парке Средней школы Джонсборо, две девочки подбили Джимми и Клайда на поездку по городу нагишом. «Так мы и сделали, - говорит Смитсон. – А когда вернулись в парк, они забрали всю нашу одежду. Мы должны были ехать ко мне домой, чтобы во что-то одеться».

Эта сцена звучит весьма типично для индианца – фермерского паренька, росшего в сороковые годы. Баскетбол, мотоцикл, случайные двойные свидания – атрибутика, символизирующая здоровое взросление мальчика среднего запада, становящегося зрелым в послевоенных условиях. Но некоторые прозорливые горожане Фермаунта считали, что это лишь искусная проекция нужного изображения Джимми. Под этой картинкой было множество разных личностей. «Джимми играл в баскетбол, но он был очень зациклен на том, чтобы влиться в сообщество, - говорит Рауп. – Я кое-что знаю. Он много тренировался в качестве баскетболиста, чтобы доказать, что принадлежит к людям Фермаунта. Он катался на мотоцикле, потому что бытовало убеждение, что это по-мужски». Чтобы понять двойственную природу Джимми и то, почему у него никогда не было постоянной девушки в средней школе, надо обратиться к его дружбе с человеком, который не был достаточно взрослым, чтобы годиться Джимми в отцы, но который по фону и темпераменту как нельзя лучше подходил на замену Уинтону.

Помимо Аделины Брукшир и семьи, во время обучения Джимми в средней школе, самым влиятельным человеком в его жизни стал Джеймс ДеВеерд. Харизматичный и красивый, ДеВеерд, которому было около тридцати, являлся священником Веслианской церкви Фермаунта. Его общественное положение имело важное значение, даже учитывая тот факт, что веслианцев было существенно меньше, нежели квакеров, но на западной окраине города был разбит веслианский палаточный лагерь, который церковь использовала каждое лето для встреч своих последователей. ДеВеерд пользовался особым статусом, и никто не осмеливался высказываться о нем пренебрежительно, хотя во многих случаях он не вписывался в образ среднестатистического фермаунтца. ДеВеерд вел жизнь, отличную от жизни большинства фермеров. Неженатый на момент его знакомства с Джимми, он устраивал элегантные ужины; он всегда использовал скатерти и столовое серебро. Он ценил классическую музыку. Он много путешествовал, особенно по Европе, где некоторое время жил, когда заканчивал аспирантуру Кембриджского университета, и служил капелланом в армии во время Второй мировой войны во Франции. Он любил литературу и искусство, и часто в своих проповедях отвлекался на  красоту поэзии. (Таким образом, его вкусы удивительно совпадали с Милдред Дин). В городе, подобном Фермаунту, где традиции и уклад были незыблемы, преподобный ДеВеерд просто выходил за рамки. Его пристрастия могли бы вызвать тысячу вопросов, поскольку он казался слишком рафинированным. Но он был священником – и по существу, выше упрека, поэтому люди Фермаунта упускали из виду то, что могло вызвать подозрения в отношении кого-то другого. На самом деле, вместо того, чтобы быть осмеянным, ДеВеерд пользовался большим уважением. Его часто просили выступить на городских собраниях или выпускных экзаменах. Он даже входил в попечительский совет средней школы.

Граждане Фермаунта игнорировали и другую практику преподобного – развлекать мальчиков-подростков. Если бы кто-то другой возил тинейджеров YMCA (юношеская христианская организация) в Андерсон, город за двадцать миль, чтобы посмотреть, как они купаются нагишом в бассейне, а потом вез их к себе домой на ужин при свечах – его бы сочли подозрительным. Но ДеВеерд развлекал подростков именно таким образом, в том числе и Джимми, который ужинал с ДеВеердом наедине много вечеров. После ужина ДеВеерд иногда показывал ему фильмы про корриду, зрелище, ставшее популярным благодаря Эрнесту Хемингуэю, романтизировавшему спорт в своих произведениях. Фильмы были гвоздем программы; по большей части Джимми и ДеВеерд просто читали, слушали музыку или просто беседовали. Много лет спустя ДеВеерд описал типичный вечер следующим образом: «Джимми был особенно счастлив, когда растягивался на полу библиотеки, читал Шекспира или другие книги по своему выбору. Он любил, когда в фоновом режиме тихо звучала хорошая музыка. Отдавал предпочтение Чайковскому». Джимми, лежащий на полу, тихая музыка фоном, ДеВеерд смотрит на нежное, яркое, эротичное изображение. «Джеймс ДеВеерд был гомосексуалом, - говорит сегодня Рауп. – Он всегда воспринимался мною таким. В маленьком захолустном городишке он прослыл интеллектуалом. Я знаю, что он вился вокруг всех этих мальчишек, и меня не покидало ощущение, что у него был секс с некоторыми. Вполне возможно, что и с Джеймсом Дином».

Возможно, что так. По всей вероятнойсти, Джимми потерял девственность с ДеВеердом в один из тех вечеров, после просмотра фильма о корриде. В действительности, в течение ряда лет, ДеВеерд и Джимми имели романтическую связь, регулярно включавшую в себя секс. Реальность такова, что ДеВеерд стал началом половой жизни Джимми, и из-за характера отношений и статуса любовника, Джимми вынужден был помалкивать. «Джимми никогда не распространялся о нас, - признался ДеВеерд газетному репортеру спустя много лет. – Это не пошло бы на пользу нам обоим».

На самом деле, связь Джимми с ДеВеердом оказалась неизбежной. Потерявший мать, заброшенный отцом, Джимми по логике вещей в подростковом возрасте искал людей, замещающих фигуры родителей. И если его дружба включила в себя половой аспект, это тоже было верным. Понять психологически не сложно. Джимми искал человека, который любил бы его. С ДеВеердом он мог наслаждаться мужской компанией и исследовал собственную сексуальность. Тем не менее, если бы жители Фермаунта узнали про их роман, можно лишь представить себе, какие последствия ждали обоих.

Если бы отношения с ДеВеердом носили единичный характер, можно было бы не придавать этому значения. Но Клайд Уильям Смитсон, друг Джимми в Джонсборо, вспоминает следующее: «Однажды я стоял у аптеки Уэбба в Джонсборо, и Джимми с каким-то парнем подкатили в отличном большом нью-йоркском автомобиле. Джим спросил, не хочу ли я проехаться на старую уличную ярмарку в Южном Марион. Парень был старшим сержантом военно-воздушных сил, мы поехали туда, и он покупал нам с Джимми все, что мы просили. Когда мы вернулись, они высадили меня у моего дома на центральной улице Джонсборо. И поехали дальше. А на следующий вечер этот парень приехал на Крайслере, и спросил, не знаю ли я, где живет мой приятель. Я ответил утвердительно. Он сказал: «Запрыгивай, и подвези меня до его дома». Черт возьми, это было круто – сесть за руль огромного нью-йоркского крайслера. Мы поехали, и вдруг этот парень положил руку на мою ногу. Он был педиком! Не уверен, что мы проехали и три квартала, когда я выпрыгнул. Я не люблю этих людей. Я увидел Джима вскоре после этого, и упрекнул за то, что случилось. Не имею понятия, был ли Джим в курсе, что его приятель педик. Он был родом из Фермаунта. Я никогда не знал его имени. Джим с ним водился, и он познакомил меня с этим парнем, но я не придал этому особого значения».