Источник

Автор: Germaine Greer   14 May 2005     Перевод: Карла Маркс    

Оглядываясь назад, спустя более полувека, на головокружительную карьеру Джеймса Дина, единственное, что сейчас кажется очевидным – мальчик был геем. Это не имело бы значения, если бы он не вошел в киноисторию как собирательный образ молодого и невинного отрока, терзаемого свободолюбивыми порывами героизма, и влюбленного в правильную девушку чистой любовью. Студия сделала все, дабы повысить рейтинги, разыграв нужный сценарий и в реальной жизни.

После гибели Дина, разбившегося в своем новом Porsche 550 Spyder в возрасте 24 лет на безликом шоссе, не было ни малейшей возможности разрушить миф. Роберт Олтман, будучи в тот момент наивным аутсайдером Голливуда, получил заказ на черно-белый псевдо-документальный фильм по сценарию Уильяма Баста, «самого близкого друга Дина на протяжении пяти лет», так что байопик Олтмана представляет Джима таким, каким его хотела помнить студия. Это персонификация подростка, мучимого сомнениями и одиночеством, которые терзают каждого человека пубертатного периода.  Дин навсегда остался мальчиком, «не доставшимся никому».

Так же, как и Дин, Баст надеялся стать актером; он является одним из самых успешных сценаристов Голливуда, и вышел из шкафа. Баст успешно переработал миф о Дине несколько раз; на своем сайте он утверждает, что планирует написать новую книгу под названием «Выживший Джеймс Дин». "В ней, среди прочего, я хочу рассказать о том, чего не позволено было говорить тогда, когда я публиковал свою первую био Дина - которую Гор Видал отнес к моим «детским книгам».

В 1950-е гомосексуальность была настолько далека от публичности, что даже те визуальные подсказки, которые Джимми Дин мог бы дать, оставались вне поля зрения.  Он флиртовал с камерой. 

Дин эксплуатировал новую, чувственную мужественность, окрашенную жестокостью. Не он это придумал, примером для подражания стал Марлон Брандо. В конце 1947 года на подмостках Нью-Йорка, 23-летний Брандо создал новый стиль чувственно-брутального выходца из рабочего класса. Как Стэнли Ковальски в «Трамвае Желание»,  - плачущий мачо с кулаками. Режиссер Элиа Казан изменил само понятие мужественности. Все, что позже будет сказано о Джеймсе Дине, впервые говорилось о молодом Брандо, которого Казан видел, как вызов "всей системе вежливости, этики и правилам хорошего тона… Это было чередой потрясений. Пересмотром системы ценностей. Он не уверен в себе, и в то же время он страстен». Персонаж и исполнитель стали отныне единым целым. То же самое случится с актером и ролями Джеймса Дина; он фактически будет тем самым бунтарем без причины.

Если бы сомнительно героические мальчики не попали в центр внимания публики, Джеймс Дин вряд ли стал актером, не говоря уже о звездном статусе. Публикации «Над пропастью во ржи» и «К востоку от рая» в начале 1950-х годов сопровождались множеством телевизионных драм об уязвимых подростках, угодивших в лапы городских маргиналов и организованной преступности.

Не было бы феноменальных кассовых сборов, если бы единственной причиной непонятного поведения «бунтаря без причины» оказалась его собственная неутомимая потребность в трансгрессивном сексе. В начале, и на протяжении большей части своей короткой жизни, Дин сам видимо так и не понял, в чем его проблема. Пока ему не исполнилось 18 лет, Джимми Дин был низкорослым зубрилой, баскетбольным игроком, в очках и с прической деревенщины.

Основной причиной подростковых страданий и беспокойства Дина, как предполагают биографы, была смерть его матери, когда мальчику исполнилось девять. Он родился в Марион, штат Индиана; через несколько лет его отец получил работу в Калифорнии, и перевез туда семью, где мать заболела и умерла. Ее тело отправили обратно в Индиану, и мальчик ехал в том же поезде. Отец обещал присутствовать на похоронах, но так и не  появился. Дин жил с бабушкой и дедушкой на 350 акровой ферме в Фермаунте, Индиана, и пока ему не исполнилось восемнадцать, он делал все возможное, чтобы вписаться в уклад маленького городка Америки. Он разбил 15 пар очков, и потерял передние зубы, стараясь стать звездой баскетбола в средней школе. Он лепил узловатые фигурки из глины, называя их «Я», рисовал уродливые деревья среди суровых пахотных земель. Его трудолюбивые, богобоязненные родичи считали его глубоким, чувствительным и трудным для понимания, но чего можно ожидать от ребенка, потерявшего мать в столь раннем возрасте, и забытого отцом? Он любил рассказывать женщинам, которые пытались приблизиться к нему, что он все еще скорбит о своей матери. Это было хорошим алиби.

Все, кто знал Джеймса Байрона Дина в настоящей жизни, называли его Джимми; уменьшительное имя было неизбежным, поскольку он был мал ростом. Он выглядел моложе. Он будет зваться "мальчиком" и "ребенком" всю его короткую жизнь. В решающий момент он понял, что если отрастит себе высокую челку, выбросит очки, и немного надует губки, будет выглядеть на миллион. Он также понял кое-что еще; через объектив камеры никто не поймет, какого он роста. Вероятно, это случилось вскоре после его переезда из Индианы в Калифорнию, куда он приехал к отцу и его новой жене, в Санта-Монику. Джимми должен был поступить в бизнес-школу, но когда он заявил, что хочет стать актером, отец выгнал его из дома. Самое смешное, что Дина преследовало предубеждение, что актерство – недостойная работа для мужчины, и все актеры это «бабы». По иронии судьбы никто не сомневался в гетеросексуальности каждого нового кумира. Теперь, когда Эррол Флинн и Рок Хадсон оказались вне шкафа, мы стали мудрее.

После того, как он вылепил себя в новом образе, Дин влюбился в него. Он научился делать сексуальные вещи с сигаретами, перекатывая их по губам полуоткрытого рта, поглядывая иcподлобья, или задумчиво сутулясь так, чтобы выделить красивый поясничный изгиб. В течение следующих пяти лет он редко бывал вне объектива; если никто его не фотографировал, он делал это сам. Но обычно камеру держал другой человек, и не всегда профессионально. 

В 1951 году Дин заработал на телевизионной рекламе Пепси достаточно, чтобы заплатить за переезд в Нью-Йорк. Он поступил в Актерскую Студию, которая уже произвела на свет Марлона Брандо. Он изучал манеры прохожих на улице и людей вокруг, воспроизводя их на сцене и телевидении, с весьма впечатляющим результатом. Среди сорока с лишним телевизионных драм, в которых он отыграл за два года в Нью-Йорке, сохранился только «Пустой Портфель» из серии Campbell Sound Stage. Одна из тех слащавых моралей, которые крутили в 50-х годах по телевидению в огромных количествах. Дин в черных брюках и такой же водолазке, сопровождает каждую фразу сложной жестикуляцией, отвлекая зрителей от всего, что сделано или сказано. Если бы он продолжал в том же духе, он никогда бы не стал культовым актером драм «К Востоку от Рая» и «Бунтарь без причины».  Элиа Казан дисциплинировал молодого актера, который всегда неохотно слушал наставления других. В своей последней телевизионной роли Джеффри Latham в «Неосвещенной дороге», вышедшей в эфир в 1955 году, игра Дина лаконична; он по прежнему растерянный и бесхитростный ребенок, но уже без лукавства.

В Нью-Йорке Дин среди прочего занимался балетом, и дружил с переехавшим в это же время, Леонардом Rosenmann, одним из американских студентов Шенберга. Эта дружба продолжалась и тогда, когда Rosenmann писал великолепные партитуры для «К Востоку от Рая» и «Бунтаря без причины». Наряду с этой мужской дружбой, Дин приятельствовал с таксистами и владельцами баров. Официальная версия в том, что он всегда искал мать, но его поведение в Нью-Йорке или Голливуде больше предполагает поиски отца, который должен его любить и защищать, кому бы он мог подражать, и с кем ссориться.

В 1952 году Дина настиг его первый успех на Бродвее в инсценировке Андре Жида L'Immoraliste, где он играл арабского уличного мальчика, который соблазнил и мужа, и жену. В роли бисексуала Дин был бесподобен и убедителен. Многочисленные рецензии захлебывались в восторге, но через две недели после премьеры Дин вышел из проекта и отправился в Голливуд. Он играл Кэла Траска в фильме Казана «К Востоку от Рая». Остальное уже история.

И женщины и мужчины влюблялись в Дина в реальной жизни. В версии Олтмана, старлетка Арлин Sachs рассказывает, что когда она призналась Дину в любви, он ответил: "Ты не можешь любить меня, потому что я плохой". Это самое большее посягательство на истину, до которой Олтман мог позволить себе добраться в 1957 году. И далее следует изучение несуществующего романа Дина с Пьер Анжели, которая якобы «разбила ему сердце» тем, что вышла замуж за Вика Damone в 1954 году. 23-летний "мальчик", которого прочили в мега-звезды, предстал перед публикой как герой его собственной трагедии, начавшейся в тот момент, когда ангел-мать покинула его. Он тоскует и горюет, пока не появляется новый ангел, исцеляющий его больное сердце, и заставляющий не думать о своей матери (в соответствии с Уильямом Бастом и Робертом Олтманом), а затем сбрасывающий с небес на землю.

В 1957 году Олтман не смог назвать имени; в наши дни роман с Pier Angeli является частью официальной биографии Дина. Они познакомились, когда Дин снимался в фильме «К Востоку от Рая», и якобы стали встречаться; а их помолвка была расторгнута по инициативе матери Пьер, строгой итальянки, на том основании, что Дин не был католиком. Можно предположить и другие причины. До своего самоубийства в 1971 году, Анджели как-то сказала, что  Дин был единственным человеком, которого она когда-либо любила. Это дополняет миф об обреченности молодых чувств.

В Нью-Йорке Дин был профессиональным актером, вечно в поисках работы, иногда занятый, иногда совсем на мели. В Голливуде он был непредсказуемым, темпераментным, истеричным. Остальные актеры «К Востоку от Рая» говорили, что его поведение невыносимо, и жаловались, что он никогда не следовал сценарию, и никогда не отыгрывал один и тот же дубль одинаково. Он монополизировал внимание Казана, как если бы был его сыном и требовал постоянного внимания, "действуя, как ребенок", и представляясь очень инфантильным. На самом деле он учился у Казана всему, что тот мог ему дать, поскольку Казан был режиссером фильма, за который Брандо удостоился «Оскара». И Дин конкурировал с Брандо за привязанность Казана, так же, как его Кэл конкурирует с братом Аароном за внимание отца. Слияние актера с ролью было преднамеренной стратегией. Теперь уже трудно понять, каким образом квинтэссенция «мальчик-герой» оказалась настолько востребованной.